Взято из книги "Путь к дураку"
Стоял нестарый еще старик Петя у самого Синего моря и раз за разом невод в соленые бурные воды забрасывал. Да все виделась ему злющая старуха его, размахивающая разбитым корытом.
И такая тоска взяла Петю за душу, что не заметил он, как кто-то слабо бьется в неводе мокром.
- И что за жизнь мне такая никчемная, невеселая выдалась... С утра и до вечера спины не разгибая мозоли натираешь, а счастья как не было видно, так и сейчас не видать, - напевал он привычную с детства песенку, потихоньку сматывая невод.
- Да, видать, ты и впрямь и простофиля, и дурачина, - услышал Петя неожиданно чей-то тонкий голосок.
- Ой, кто это? - послушно испугался нестарый старик, чтобы не нарушать канвы сказочной.
- Да я это - счастье твое нежданно-негаданное, - хихикнул в ответ голосок тонкий.
- Никак ты Золотая Рыбка? Вот здорово-то! Теперь ты исполнишь мое заветное желание? - умилился нестарый старик Петя, вызволяя рыбку из плена нечаянного.
- Как же, - засмеялась Золотая Рыбка, плавники расправляя, - держи карман шире. Глупость, она, конечно, тоже дар Божий, но все ж не стоит ею злоупотреблять. Отчего это я за тебя твою же работу делать буду?
Растерялся тут нестарый старик по всему брегу пенному. В старом неводе от смущенья запутался.
А Рыбка Золотая знай себе приговаривает:
- Лапоть ты заношенный, дурило ты стоеросовое, сотни лет прожил, а ума не нажил. Все умение свое растерял. Всю удачу свою растранжирил ..
Подкосились тогда ноги у старика Пети нестарого, рухнул он в песок мокрый на колени дырявые. Руки корявые, мозолями крытые, как последнее алиби рыбке протягивает.
- С утра и до вечера... Государыня Рыбка... света белого невзвидя... головы не подымая... все лицо уж изморщинилось... да все руки потрескались... и под турком, и под немцем... и налоги эти окаянные... А счастье-то где? А жить-то как?..
Только хмыкнула Золотая Рыбка, Петю слушая.
- Как же, как же - знакомая песня, не раз уже слышала. Лицо у него изморщинилось... да вот поумнело, видать, мало. Мудрость, Петя, - это когда складки не на лице, а в голове. Да и это еще под вопросом великим...
- 0-хо-хо, - вздохнула, - а ведь в каждом из вас спит Творец. Беда только, что день ото дня все крепче...
И добавила чуть помягче уж, посочувственней:
- Эх ты, Петя, Петя- человек, давно ли ты этот мир, на правах Творца словом почти единым, создал? Давно ли гулял тропками мирскими с Создателем рука об руку, выслушивая уроки его? А сейчас? Ты как чуда просишь помощи от меня, тобою же созданной? Где же память твоя о совершенстве былом?
Ухватился тут старик за головушку буйную... Будто давнишний сон ему рыбка напомнила. Долго молча стоял, глаза вперив в песок, звуки пенистых волн в тиши слушая...
- Ну и что теперь? - спросил затем Петя, неожиданно изменившимся и каким-то помолодевшим голосом. - Может, и вправду вспомнил я, а может, тебе просто поверил, а дальше-то что? Что мне проку от знаний таких? Корыто, что ли, заштопается?
- Может, и заштопается, - сказала Золотая Рыбка, внимательно вглядываясь в Петю, - если захочешь.
- Хочу! - сказал нестарый старик, зажмурился и сжал руки в кулаки. - Хочу, хочу, хочу!..
- Ну как?- спросил он, открывая глаза. - Обновилось корыто?
- Боюсь, что нет, - вздохнула рыбка, плавно пошевеливая жабрами. - Кто за корыто просил?
- Ну как кто? - удивился Петя. - Я, конечно.
- «Я» - это кто? - настаивала Золотая Рыбка.
- Ну, я же- старик Петя, - сказал старик Петя.
- Вот именно! - рыбка еле слышно захихикала. - А откуда у старика Пети сила есть чудеса творить?
- Но ведь ты же говорила... - начал, было, Петя.
- Я говорила, что делал ты это раньше, когда знал, что делать это можешь, - прервала его рыбка, - а сейчас ты знаешь другое, ты знаешь, что ты - старик Петя, а Золотая Рыбка может чудеса творить.
Низко голову старик склонил, слова рыбкины понять пытаясь.
- Эх, жаль, что ветер в голове никогда попутным не бывает, - вздохнул он наконец, глянув рыбке в глаза. - Может, ты мне, дуралею старому, попроще как растолкуешь?
- Хорошо, попробую, - согласилась Золотая Рыбка, поудобнее усаживаясь на хвост. – Я не знаю, что там произошло у вас с Создателем, но в игре, где тобой играют, памяти о том, что было, ты лишен.
- Памяти, - продолжала Золотая Рыбка, - но не способностей. Их лишить тебя нельзя, так как записаны они в природе твоей. Способность творить и способность к совершенству, которыми ты обладаешь.
- Когда ты рождался, - говорила рыбка дальше, - твой первый крик, непонятный для всех, означал следующее: «Это я - Творец. Это я - Создатель. Я пришел в мир, мною же созданный. Пришел радоваться и играть». Но крик этот сразу же обрывают - соской в рот и немедленно связывают по рукам и ногам, чтобы ты случайно не исполнил своей угрозы.
- Твоя роль задана в игре Создателя, - продолжала рыбка, - вспомнить себя. Вспомнить себя как Со-Творца, как Хозяина своей жизни. Пока ты не осознаешь это - ты марионетка. Ты кукла, которой играют, которую используют и которая не догадывается, что она кукла, А может, ей просто удобнее о том не догадываться, спокойнее? Дело это, конечно, хозяйское, но учти - если ты одел на глаза шоры, то не забывай, что в комплект еще входят узда и кнут... Пока ты чувствуешь себя стариком Петей, ты не можешь ничего. Почувствовав себя Хозяином - ты сможешь все.
- То ли слышал я это уже, - бормотал старик, вновь за голову взявшись, - то ли сплю я, сон видючи странный...
- Просыпайся... - тихо молвила Золотая Рыбка, - лишь пробудившись, можно осознать, что спал.
- Но как, как?! - вскочил на ноги безутешный старик Петя. - Хочу, но как? Верю, что все могу, - но чувствую, что прежний, что старик...
-А с себя и начни, скинь скорлупку свою кукольную, свободу твою изначальную связавшую. Дай волю кукле Пете своей, помоги ей вновь до Творца подняться, всегда в тебе жившем, позволь ей простор ощутить, разыграться дай...
- Чего надобно для этого? - расправил плечи старик решительно, хоть и со скрипом. - Говори, все в лучшем виде выполню.
- Вспомни то, о чем уже сказано было: что мир, в котором живешь, и себя сердешного, мирского - ты же и создал. Из чего создал? А как истинный Творец - из себя же, из знаний своих о том, каков мир быть должен; настроений своих, хороших ли, плохих ли; радости своей либо печали. Значит - коль что не так в мире твоем, причину в себе - творце - Хозяине созданного ищи. Согласен с тем?
- А как же... - как-то неубедительно промямлил старик, все ж слушая рыбку внимательно.
Та же, хитро глазками выпуклыми поблескивая да хвостом широким обмахиваясь, продолжала:
- Хочешь жизнь свою повернуть? Себя внутри и разворачивай. Смени унылость, из которой мирок свой серый выстроил, на радость жизни Хозяйскую - а из нее все вокруг таким же и станет. Истинная жизнь твоя-то, о которой ты даже не подозреваешь. Готов ли к этому?
Закряхтел лишь нестарый старик, головою кивая в ответ.
- Глянь-ка в себя для начала, - говорила рыбка дальше, - ощути образ куклы своей мирской - своего состояния внутреннего, обозначь как-то, чем ощущаешь себя сейчас.
- А пнем и ощущаю, - буркнул старик, внутрь глянув. - Пеньком замшелым и трухлявым, муравьями поеденным и никому не нужным.
- Чего пню трухлявому не хватает ? - еще пуще пристает Рыбка Золотая. - Чего хотелось бы ему всего более, чтоб счастливым стать?
- Известно чего, - нестарый старик даже раздумывать не стал, - от трухлявости своей избавиться, надежность и нужность свою ощутить штоб, а для того - прорасти заново, зазеленеть буйно, над лесом подняться...
Старик Петя пальцы растопырил - ветки показывая, расти стал - на цыпочки поднялся...
Заблестели глаза его, посветлело лицо...
- А еще? - дальше пытает его Золотая Рыбка. - Ну, поднялся ты над лесом зеленью новой, а дальше? Что же - нет больше желаний у тебя - дерева?
- Маловато мне будет, - усмехнулся Петя, - высоты той маловато... Еще выше хочу... Простору хочу, свободы штоб... Полетать бы...
- Так лети, - дозволила рыбка, посмеиваясь.
- ...Взлетаю... - удивленно сказал Петя, раскинув руки и в себя глядя. - Подымаюсь... лечу... выше... быстрее...
- А теперича вот, крылья еще выросли, - засмеялся он. - У меня - у дерева. Теперь я - Крылатое Дерево!
- Доволен ли твой пенек? - вкрадчиво спросила Золотая Рыбка.
- Какой такой еще пенек? Говорю же, я - Крылатое Дерево! - все еще веселился Петя.
- Откуда веселье-то, Петя? - рыбка его вразумляет лукаво. - Неужто позабыл о горькой доле своей?
- Дык, радостно мне отчего-то, будто птицу малую из клетки на волю выпустил, - разулыбался нестарый старик и вдруг запнулся. - ...А ведь и вправду - чего это я? Не заболел ли часом? С чего легкость эта, безмятежность детская?
- А Хозяина ты в себе - кукле пробудил. Творца своего позабытого. Всегда он в тебе был, ждал все - вспомнишь ли? Да только несмел ты был в неверии в себя. Лишь в игре вот нынешней, неказистой сумел волю себе дать... Сейчас, в Хозяине-то, очень многое можешь ты, а вот чего уже не получится никак - так это в беду какую вляпаться, не Хозяйское это дело.
- Но ведь ненадолго воля такая? - забеспокоился старик Петя. - Вот, будто вновь подкатывает тоска былая, привычная... И кручина, вроде, возвращается...
- У кого возвращается? - с насмешливым любопытством поинтересовалась рыбка.
- Ну как у кого, известно - у меня, у Пети... - сказал Петя и запнулся вдруг. - Хотя постой-ка, погодь... - пробормотал он, - Петя, он кто? Пенек он трухлявый и есть... А кто я? А я - Дерево с Крылами...
- Я Хозяин Крылатое Дерево, - вскинул руки-крылья бывший старик Петя. - Я Хозяин...
Он замер, и давешняя улыбка спокойствия вновь появилась на губах его.
Какое-то время Золотая Рыбка еще наблюдала за ним, а затем, взмахнув на прощанье золотым хвостом, негромко пробормотала заклинание и перенесла сама себя прямо в Синее море.